Джени
12.08.2011, 10:12
Ещё один рассказик.
Как Гриша премии лишился
Чего только не бывает на стройке? Особенно любопытными бывают отношения между рабочими и мастером или прорабом. Здесь, как в мультике о Зайце и Волке – один хитрит и убегает, а второй клацает страшными зубами и пытается догнать.
Во времена моей работы прорабом в ремонтно-строительной организации был такой случай: конец месяца, все рабочие развезены по объектам, а я сижу у себя в кабинете и сосредоточенно пишу процентовки. Я – молодой руководитель, год, как окончила институт, все мои 50 человек рабочих старше меня от 10 и более лет. Я практически всех называю на «Вы», а они меня по-отечески – на «ты». Но за те 6 месяцев, что я отработала прорабом, я научилась распознавать своих людей, чуть ли не по походке. Глядя на приближающегося даже издалека человека, могла с точностью определить – пьян ли он сейчас, или с глубокого вчерашнего похмелья.
Пятница, на часах 16:00, т.е. до конца рабочего дня остался час. Звонок по телефону. Беру трубку и слышу голос одного из своих рабочих, которого я по возрасту еще могу называть на «ты». В это время он должен находиться на объекте, который от меня находится в получасе ходьбы. Гриша развязным тоном спрашивает меня, как дела. По голосу слышу, что он начал отмечать приближающиеся выходные.
Миролюбивым тоном предлагаю перестать маяться дурью и возвращаться на работу. Проходит 15 минут, снова звонок, по голосу слышу, что Гриша «добавил» и интересуется, сколько денег он получит за месяц. Понимаю, что Грише обидно не воспользоваться в кое-то веки имеющимся на объекте телефоном, и он жаждет общения. Но мне некогда, я уже начинаю «заводиться», но все еще настроена миролюбиво, поэтому снова предлагаю ему заняться делом и не мешать мне.
Еще через 15 минут снова звонок и голос Гриши, которому уже море по колено и очень хочется с кем-то поговорить. Я еще сдерживаюсь, потому что ну совсем некогда, полно работы и пытаюсь вразумить человека на тему, что незачем звонить своему прорабу в таком состоянии. Гриша начинает со мной спорить, что он трезв, как стеклышко. Окончательно выведенная из себя подобной наглостью, я рявкаю в трубку, чтобы он немедленно явился пред мои ясные очи, и я отведу его к наркологу для установления истины.
Бросила трубку и продолжаю писать процентовки, в полной уверенности, что Гриша мирно пошел домой. К моему удивлению, ровно в 17 часов открылась дверь, и на пороге возникла долговязая фигура Гриши, на физиономии которого было написано гордое чувство собственного достоинства и ангельской непогрешимости. Здесь я разозлилась окончательно, приказала ему следовать за собой и быстрым шагом, не оглядываясь, зашагала к наркологическому диспансеру, дабы он находился недалеко. Гриша неотступно следовал за мной.
Я никогда не бывала в подобных заведениях. Отступать уже было поздно, и я начала искать дежурного нарколога. Открываю дверь, и от неожиданности застываю в дверях: большой овальный стол, за ним тесно сидят в кружочек мужчины и женщины глубоко спившегося вида, с повязанными детскими слюнявчиками на шее. На коленях каждого стоит тазик, а на столе - стаканы с водкой. Приготовились люди к психотерапевтической процедуре. При нашем появлении все поднимают голову и смотрят на нас трогательно и беззащитно. Я вежливо спрашиваю: «Подскажите, пожалуйста, где найти врача?». Очень дружно они начинают подробно рассказывать, куда пойти и где завернуть по коридору. Оглядываюсь на Гришу, у того совершенно опешивший взгляд, но он послушно идет со мной. Наконец, находим врача, я кратко описываю ситуацию, и тот приступает к осмотру притихшего Гриши. Предлагает ему закрыть глаза и поочередно коснуться руками носа, Гриша совершенно явственно качнулся. Врач укоризненно говорит: «Молодой человек, у вас уже алкоголизм, пора принимать срочные меры» и выдает мне справку о состоянии средней тяжести опьянения у г-на Григория П.
На основании этой справки я лишаю Гришу месячной премии и, как следствие, годовой. Совершенно подавленный случившимся, Гриша сам все рассказывает на прорабском участке. Хохотали над ним все. Бедный Гриша покорно сносил все насмешки и никогда больше не звонил по телефону со строительных объектов.
Как Гриша премии лишился
Чего только не бывает на стройке? Особенно любопытными бывают отношения между рабочими и мастером или прорабом. Здесь, как в мультике о Зайце и Волке – один хитрит и убегает, а второй клацает страшными зубами и пытается догнать.
Во времена моей работы прорабом в ремонтно-строительной организации был такой случай: конец месяца, все рабочие развезены по объектам, а я сижу у себя в кабинете и сосредоточенно пишу процентовки. Я – молодой руководитель, год, как окончила институт, все мои 50 человек рабочих старше меня от 10 и более лет. Я практически всех называю на «Вы», а они меня по-отечески – на «ты». Но за те 6 месяцев, что я отработала прорабом, я научилась распознавать своих людей, чуть ли не по походке. Глядя на приближающегося даже издалека человека, могла с точностью определить – пьян ли он сейчас, или с глубокого вчерашнего похмелья.
Пятница, на часах 16:00, т.е. до конца рабочего дня остался час. Звонок по телефону. Беру трубку и слышу голос одного из своих рабочих, которого я по возрасту еще могу называть на «ты». В это время он должен находиться на объекте, который от меня находится в получасе ходьбы. Гриша развязным тоном спрашивает меня, как дела. По голосу слышу, что он начал отмечать приближающиеся выходные.
Миролюбивым тоном предлагаю перестать маяться дурью и возвращаться на работу. Проходит 15 минут, снова звонок, по голосу слышу, что Гриша «добавил» и интересуется, сколько денег он получит за месяц. Понимаю, что Грише обидно не воспользоваться в кое-то веки имеющимся на объекте телефоном, и он жаждет общения. Но мне некогда, я уже начинаю «заводиться», но все еще настроена миролюбиво, поэтому снова предлагаю ему заняться делом и не мешать мне.
Еще через 15 минут снова звонок и голос Гриши, которому уже море по колено и очень хочется с кем-то поговорить. Я еще сдерживаюсь, потому что ну совсем некогда, полно работы и пытаюсь вразумить человека на тему, что незачем звонить своему прорабу в таком состоянии. Гриша начинает со мной спорить, что он трезв, как стеклышко. Окончательно выведенная из себя подобной наглостью, я рявкаю в трубку, чтобы он немедленно явился пред мои ясные очи, и я отведу его к наркологу для установления истины.
Бросила трубку и продолжаю писать процентовки, в полной уверенности, что Гриша мирно пошел домой. К моему удивлению, ровно в 17 часов открылась дверь, и на пороге возникла долговязая фигура Гриши, на физиономии которого было написано гордое чувство собственного достоинства и ангельской непогрешимости. Здесь я разозлилась окончательно, приказала ему следовать за собой и быстрым шагом, не оглядываясь, зашагала к наркологическому диспансеру, дабы он находился недалеко. Гриша неотступно следовал за мной.
Я никогда не бывала в подобных заведениях. Отступать уже было поздно, и я начала искать дежурного нарколога. Открываю дверь, и от неожиданности застываю в дверях: большой овальный стол, за ним тесно сидят в кружочек мужчины и женщины глубоко спившегося вида, с повязанными детскими слюнявчиками на шее. На коленях каждого стоит тазик, а на столе - стаканы с водкой. Приготовились люди к психотерапевтической процедуре. При нашем появлении все поднимают голову и смотрят на нас трогательно и беззащитно. Я вежливо спрашиваю: «Подскажите, пожалуйста, где найти врача?». Очень дружно они начинают подробно рассказывать, куда пойти и где завернуть по коридору. Оглядываюсь на Гришу, у того совершенно опешивший взгляд, но он послушно идет со мной. Наконец, находим врача, я кратко описываю ситуацию, и тот приступает к осмотру притихшего Гриши. Предлагает ему закрыть глаза и поочередно коснуться руками носа, Гриша совершенно явственно качнулся. Врач укоризненно говорит: «Молодой человек, у вас уже алкоголизм, пора принимать срочные меры» и выдает мне справку о состоянии средней тяжести опьянения у г-на Григория П.
На основании этой справки я лишаю Гришу месячной премии и, как следствие, годовой. Совершенно подавленный случившимся, Гриша сам все рассказывает на прорабском участке. Хохотали над ним все. Бедный Гриша покорно сносил все насмешки и никогда больше не звонил по телефону со строительных объектов.