ШИКАРНЫЙ РАССКАЗ!

До свидания. Будьте вы прокляты


Уходя за периметр, никогда не жгу по вечерам костёр. Я, знаете ли, боязлив, и стараюсь чувствовать ночь, чтобы заранее ощутить опасность. Пламя же уничтожает всякую возможность быть бдительным. Во-первых, выдаёт тебя с головой, скрадывает звуки и большую часть запахов, а главное, уплотняет темноту до состояния чернил. Бледная луна позволяет заметить многое из того, что творится на десятки метров вокруг, а стоит зажечь огонь, как зона видимости сужается до яркого пятна возле костра. Сразу за границей света начинается жуткая темень, полная тоски.


...

На моей подушке спит самая красивая женщина на свете. Я ждал её всю предыдущую жизнь и ещё четыре месяца. Слишком трудоёмкий процесс и большой спрос, поэтому после заказа проходит сто двадцать два долгих дня, прежде чем с фабрики присылают большую, чуть мерцающую коробку, совершенно не похожую на гроб. Она напоминает шкатулку для уникального бриллианта, табакерку с редким и баснословно дорогим наркотиком, футляр, в котором дремлет моя серебряная роза.


Никогда не мечтал о сказочной принцессе, всего лишь хотел найти женщину по себе. Такую, чтобы понимала и принимала... да нет, кому я вру. Я искал ту, которую смогу полюбить. Ту, что будет ласкать мои глаза каждым жестом, взмахом ресниц и поворотом головы, мой слух - обертонами голоса, обоняние - оттенками запаха, а кожу - безошибочными прикосновениями. Я не ждал, что она станет объективным совершенством, королевой красоты для каждого встречного, но она должна полностью мне подходить. Я был одержим этой жаждой ещё до того, как андроидов научились настраивать на генетический код владельца, поэтому поначалу искал её среди обычных женщин.
Пересматривал тысячи голограмм в каталогах знакомств, тратил вечера на прогулки по модным кварталам, заглядывал в окна косметических салонов: сквозь прозрачные витрины виднелись десятки девушек, отдавших свои руки в полное распоряжение тихо стрекочущих маникюрш. Они сидели, уставившись на огромные экраны с танцующими силуэтами, слушали собственные аудиосистемы, обволакивающие их коконом музыки, недоступной никому больше, или просто мечтали, прикрыв глаза.
Я достаточно хорош собой и богат, чтобы выбрать любую, но я хотел только одну, свою.

Иногда казалось, мне повезло, и я мчался на другой конец мира, чтобы сравнить голограмму с живой женщиной. Сюрпризов было много, и все неприятные. Оттенок глаз копии мог возмутительно не совпасть с оригиналом, пластика компьютерной модели часто не имела отношения к действительности, голос безбожно перевирался в записи, а главное, почти всегда дело портил запах. Я искал вполне определённый аромат кожи и волос, который невозможно скорректировать никакой парфюмерией. Заподозрил уже, что люди вообще не способны пахнуть, как нужно.

Но однажды я её почти встретил. Я верю в бессмысленное упорство судьбы, способной так долго перемешивать карты, что они однажды улягутся в порядке нераспечатанной колоды - масть к масти, каждая на своём месте.
И я действительно увидел ее живьём, в городе, где живу уже сорок лет. Он огромен, но я всерьёз начал бояться, что исследовал его весь, и город пуст - потому что в нём нет её. И вдруг на эскалаторе торгового молла меня окутал аромат. Едва уловимая нота тёплых фиалок, уснувших на груди шатенки; земляничное молоко, до которого добрался голодный лисёнок. Ровно та комбинация, от которой у меня шевелились и сердце, и член, и слегка - волосы на шее.
Запах в последний раз погладил меня по щеке и исчез - она спускалась, а я поднимался. Впервые в жизни я, такой осторожный, совершил безрассудную выходку, перемахнув с одной лестницы на другую. Людей тем утром было мало, удалось ни к кому не прикоснуться, чтобы добраться до неё - иначе я был бы мёртв, агрессия у нас наказывается мгновенно и однозначно.
Видимо, запах и есть главный маркер: в остальном она тоже была идеальна. Мои глаза немедленно вобрали её облик и впервые успокоились - они получили то, чего желали. Забывшись, я протянул руку, и девушка негромко спросила: "хочешь, убью тебе?". Я был почти готов согласиться - мало того, что она имела возможность и право, но меня самого наполнило такое чувство обретения смысла существования, что жизнь показалась сделанной. К счастью, рассудок напомнил, что теперь всё только начинается, поэтому я извинился, послал свою визитку и отметил, как лёгкое раздражение на её лице, сменяется любопытством - по мере того, как она считывала информацию обо мне. В социальном смысле я довольно лестное знакомство, я уже говорил. Она не раздумывая отправила мне свои данные, но я не стал читать:
- Скажи мне своё имя. Вслух, - я хотел убедиться ещё раз.
Да, голос был точно такой, как надо, вплоть до оттенков. Вплоть до звука дыхания.

Через четыре часа она потянулась в моей постели, вздохнула и перевернулась на живот. Вкус жидкостей её тела, способы выражать страсть и ширина влагалища меня полностью устроили. Я был счастлив. Она встала, и я разрешил ей пойти в туалет одной. Я не безумец, чтобы требовать от женщины идеальных экскрементов. Ножками с правильными ногтями она нащупала бледно-розовые меховые туфельки, который я давным-давно купил для неё, выпрямила спину и встала. И тут случилось ужасное. Она всё испортила.
Мягкой подошвой наступила на пульт климатической системы и покачнулась. Лицо исказила мимолётная гримаска боли и тут же пропала. Девушка улыбнулась и вышла, но было поздно - я увидел, как она некрасиво морщит нос, так, что раздуваются ноздри. Моя женщина от боли должна была чуть хищно задрать верхнюю губу, а не корчить жабью рожу.
Когда она вышла, у порога ванной комнаты стоял дворецкий, держа все её вещи в трёх руках, а четвёртой протягивая кредитку. Девушка просканировала сумму и осталась довольна. Оделась. Дворецкий, ни на секунду не останавливаясь, деликатно вытеснил её к двери и сопроводил до такси.
Я в это время, стыдно сказать, плакал.


Именно этот случай надломил меня, я почти поверил, что обречён на одиночество, на пустоту и незавершённость бытия - ведь дополнить его могла только моя женщина, которой, видимо, не существует. Два года я только и делал, что разрушал своё тело, и медицинские системы едва поспевали, чтобы восполнить урон, который я наносил себе веществами и травматичными приключениями. Именно тогда я впервые попробовал развлечение полных психов - удалялся за периметр, укрытый Сетью, и проводил на Диких землях почти половину суток в полной беззащитности. Вряд ли у нас тут осталось что-то, способное убить человека, но сама идея Отключённости взрывала мозг похлеще звуковой пули. Поначалу я мог вынести лишь несколько часов, и аэромоб, зафиксировав обморок, мгновенно подбирал меня и уносил в периметр, попутно реанимируя. Я очень хорошо держался, ведь сейчас подрастает поколение, не способное удалиться от Сети даже на сорок минут. Я же постепенно учился справляться с шоком и однажды остался за периметром на ночь. Именно тогда я узнал про коварство света, и едва сумев развести костёр, сразу его погасил. Постепенно глаза стали привыкать к темноте.

Представьте себе безмолвие. Никаких сигналов из Сети, ни один датчик не пищит и не вибрирует у вас на коже.
Представьте себе звуки. Треск мелких веток, вскрики неведомых птиц и дыхание прячущихся животных. Топот кого-то большого и невидимого, шорох тайн в траве. Звуки воды и ветра.
Представьте, что ваше не тело не раздражают, не стимулируют, не массируют и не подпитывают.
Представьте, что ваше тело ощущает множество прикосновений. Его щекочет крылом ночная бабочка и тёплый ветер, холодит роса, согревает шерстяное одеяло.
Представьте, что вы ничего не видите, ни баннеров, ни голограмм, ни мелькающих букв и цифр.
Представьте, что сквозь сумерки вы начинаете различать мир. Восходит луна, появляются серебристые дорожки, вытягиваются длинные тени. Кто-то тёмный высоко скачет или низко летит, покачивая травы. Призраки туч несутся по небу, задевая луну.
Представьте, что вы не знаете, сколько времени. Циферблат, который обычно загорается в поле зрения, стоит о нём подумать, не появляется. Вы понятия не имеете, прошла минута или час.
Представьте, что у вас есть только луна, неуклонно ползущая вверх. На востоке однажды должно появиться солнце. Его нельзя поторопить, уговорить или заставить. Невозможно даже выйти ему навстречу. Остаётся только ждать, потому что от вашего страстного желания ничего не зависит. И ожидание не помогает, солнце нет. Его нет очень долго, и время можно исчислять только вдохами и выдохами, но это бесполезно.
И только когда вы окончательно отказываетесь от надежды, оно появляется.
Теперь возвращайтесь домой.


До сих пор думаю, что катарсис, пережитый в ту ночь, когда я полностью принял своё великое одиночество и беспомощность, позволил мне найти её. Все знают, что возвращение в Сеть в первые секунды наделяет мозг гиперчувствительностью. Казалось, я могу принять информацию каждой клеткой тела, и это неизмеримо больше, чем терабайты встроенной памяти. И я не просто принимал, но и мог отчасти осознать массив данных, который в меня вливался. В голове взвивался вихрь образов, картинок, новостей, впечатлений, иногда на самом краю инфо-смерча вспыхивали отдельные слова и, кажется, именно так я увидел буквы ГАА.

Генно-адаптированный андроид изначально делается под определённого хозяина. Его не только можно, как обычную модель, запрограммировать под свои потребности, но сам процесс создания происходит с учётом генетической карты заказчика. Можно сделать себе родственника, лучшего друга, идеального любовника, двойника. Вы понимаете, что я выбрал.
Когда мне представили смету, я понял, что потеряю треть своего состояния. Но я бы отдал и половину, дело того стоило. Сначала мы поработали над максимальной совместимостью и дополняемостью, потом учли все мои эстетические и физиологические запросы. Я отрегулировал её интеллект, эмоции и температуру тела до сотых долей градуса. У меня не было проблем с выбором, я точно знал, чего хочу.
И запах, да. Я понял, что лисёнок должен быть белым.


И вот она спит на моей подушке. Я счастлив.

Она проснулась. Единственное, чему я разрешил случиться помимо моей воли, было имя. Я велел, чтобы разработчики назвали её сами. Существовал огромный риск, что ей дадут неправильное, уродующее имя. Но той ночью за периметром во мне родился отчаянный фаталист. Я вдруг понял, что могу это позволить.
И судьба пощадила меня. Она оказалась не Агнешкой, не Стеллой, Мицуко или Верой. Её звали Жюльетт.
Моя Жюльетт проснулась.

Она откинула одеяло, и в сумерках засветилась атласная кожа, которую я выбирал не по каталогу, а по зуду в кончиках пальцев. Соски сразу обозначились, я знал, что они должны твердеть очень быстро, всякий раз, когда я только протягиваю руку. А я действительно протянул руку и положил ей на живот. Линия та...

Я с точностью до минуты могу сказать, сколько длилось моё счастье, и когда оно стало неотвратимо рассыпаться. Началось оно с момента, как Жюльетт принесли, я открыл кодовый замок, отогнул шёлковую бумагу и поцеловал её - фирма предпочитала старомодный способ активации, хотя можно было обойтись набором команд. А катастрофу я почувствовал на следующее утро, положив руку ей на живот.
Тогда я увидел, как некрасива на самом деле моя кисть.
Отмахнувшись от нелепой мысли, подмял Жюльетт под себя и забросил её ногу на своё бедро. Мой живот расплющился на её безупречном теле - я слышу, как это коряво и нелепо звучит, но именно так коряво и нелепо это выглядело.
Поймите меня правильно, я не был брюхатым. Но рядом с её совершенством, рядом с её сиянием, вдруг ощутил собственное внезапное уродство.
Мои движения были дёргаными, а она перетекала, как музыка. Я краснел пятнами, а она озарялась. Я потел, а она источала мёд. Она превратилась в свет, а я стал тьмой, полной тоски.
Мой член увядал некрасиво.

Я встал и ушёл в кабинет, где хранил антикварную коллекцию, нашёл большой старинный молоток, обозначенный в описании как "кувалда", вернулся в спальню и с пяти ударов расплющил лицо Жюльетт. Хватило бы и двух, но я не мог остановиться.
Потом взял тело, завернул в шёлковую бумагу, положил в коробку и сел за стол. Вызвал уборщика и пока он жужжал, прибирая, составил короткую записку:
"Господа, с сожалением возвращаю Жюльетт. Она не подошла. Финансовых претензий не имею. Напоминаю, что по условиям договора биоматериал и все данные должны быть уничтожен. До свидания. Будьте вы прокляты"
Запечатал, положил ей на живот и закрыл крышку. Потом вызвал курьера.


Свет моей жизни погас, но чернильная тьма никуда не делась, она теперь здесь навсегда.


...

В офисе ГАА старший партнёр фирмы Джош Степанов утешал плачущего технолога Софию Клеменс.
- Дьявол, девятнадцатый случай за полгода! Две трети возвратов, и я чую, это не конец!
- Клеменс, не реви, деньги на счетах, никто не потребует их обратно, да и не получит, у нас железный договор, - Степанов грубовато ронял слова, но при этом ласково поглаживал женщину по спине.
- Джош, я знаю, но репутация, сплетни... Пойдут слухи.
- Да брось, никто из них и слова не скажет.
- Уверен? Чёртовы садисты, - она вытерла покрасневшие глаза.
- Ты вроде взросла тётка, должна бы знать. Ни один мужик не признается, что облажался со своей самой лучшей девчонкой. Ни один.